Мы опять мчимся на встречу с неизвестным.

Белой змеей ползет по асфальтовому полотну дороги разделительная полоса. За окном по обе стороны, на сколько хватает взгляда, простираются моря лесов с островками полей. Солнце не торопясь клонится к западу, значит, пора разбивать лагерь на ночлег. Выбираем местечко на краю леса у реки.

От берега к брегу от заходящего солнца тянется золотистая дорожка, маня прогуляться по ней босиком. Замолкает птичий гомон, затихают кузнечики. Природа готовится ко сну. Готовимся ко сну и мы: ставим палатки, разводим костер. С треском и снопом искр занимается его пламя, и вот уже язычки огня облизывают днище котелка, в котором булькает нехитрый ужин. Что может быть прекрасней ночи у костра!? По обугленным бревнам стайками бегают огненные саламандры, и из-под их лапок вылетают красно-оранжевые искорки, которые устремляются вверх, в небо. А оттуда на тебя глядит бездонный, полный звезд океан, безмолвно взирая на все происходящее. Неспешно льется дружеский разговор, и за ним совершенно не замечаешь, как пролетает время. И вот уже пора спать.

Утро встречает нас мелким, наводящим скуку дождем. По стеклам машины бегут струйки воды, как бы смывая хорошее настроение. Завтракаем на скору руку, быстро собираем лагерь и снова в путь. Дождь нам не страшен: машина у нас – зверь, да и сами не сахарные. Чавкая протекторами по грязи раскисших дорог, добираемся до интересного места. Когда-то здесь стояло село, а сейчас лишь оплывшие ямы от фундаментов. Только вдалеке на взгорке одиноко маячит деревянная полуразрушенная ветряная мельница – единственное уцелевшее строение во всей округе. Достаем приборы – и вперед.

Среди огромного количества бытового мусора, пробок, сплющенных тюбиков изредка попадаются монетки российской империи, крестики, образки... Все банально и скучно. Дождь продолжает свое мокрое дело, и это еще больше нагоняет тоску. Часа за четыре мы вдоль и поперек исходили село и уже насквозь вымокли. Не одна из имеющихся находок не давала повода для улучшения настроения и продолжения поисков, поэтому решили закончить.

Перед отъездом решили оглядеть ветряк. Где еще такой увидишь!? Интересно все-таки. Подъехали, вышли. Ветряк представлял собой конический восьмерик, срубленный "в лапу". Лопасти давно утрачены, механизм сломан. Неподалеку валялись жернова, шестерни и прочие детали. Подробно все разглядели и сфотографировали. А давай вокруг пробежимся с приборами! Сказано – сделано. Поначалу – ничего интересного. Но вот раздается отчаянный писк одного из приборов, а затем и крик радости. Дружно бежим на звук. Перед нами в неглубокой ямке небольшая корчага с медными, позеленевшими от времени монетами. Клад! Дух перехватывает!

Трясущимися руками поднимаем находку на поверхность. Начинаем перебирать и рассматривать. Клад представляет собой несколько десятков медных монет от Елизаветы Петровны до Павла I. Отдельные экземпляры в прекрасном состоянии. Клад когда-то был семейной казной какого-то крестьянина средней руки или того же мельника, собирался на протяжении почти пятидесяти лет и зарыт был, судя по всему, после свержения Павла I.

Радости нет предела! Под воздействием адреналина прочесываем все вдоль и поперек еще час два. Пусто. Решаем сворачиваться. Во время сборов обсуждаем проблему ночлега: ставить лагерь под дождем и разжигать костер из сырых дров не самое лучшее занятие. Однако в трех километрах по лесной дороге на карте значится деревушка. Может попроситься на ночлег к кому-нибудь из местных? Решили рискнуть.

Какое-то время пробираемся по лесной дороге, въезжаем в деревню и попадаем как будто бы в другой мир! Дома все с двускатными крышами, в один порядок, здоровенные, на высоком подклете, выстроенные в линию с задним двором. У колодцев вместо традиционных воротов стоят высоченные "журавли". Ни заборов, ни садов, ни огородов. То есть огороды, конечно, где-то есть, но нам-то их не видно.

От всего этого тянуло какой-то небывальщиной, как сказал один из наших. Дома по большей части были на зиму закрыты-заколочены, но в конце деревни в наступивших сумерках светилось два огонька. Подъехали и, несмотря на то, что двери были открыты, постучались. На стук к нам вышла старушка, которая, судя по виду, должна была помнить, если не Илью Муромца, то Ивана Грозного точно.

Действительность оказалась несколько прозаичней. Ей года три как перевалило за сотню, и помнила она лишь Николая II, которого в детстве издали видела на каком-то празднике в городе. Оказалось, что, несмотря на преклонный возраст, она еще бодра и сама ведет свое хозяйство. Старушка (зовут ее, кажется, Акулиной Евстафьевной) без особых уговоров согласилась предоставить нам ночлег. Пригнувшись, чтобы не удариться лбом о притолку, и перешагнув через порог, входим в сени. Ощущение возникает такое, что мы только что преодолели временной портал и не понятно в каком веке оказались. Проходим в горницу – ощущения те же. Из красного угла с закопченных досок на нас взирают освещенные тусклым светом лампады лики святых. Посреди светелки, как встарь, стоит большущая беленая известкой глинобитная русская печь. Рядом – нехитрые предметы крестьянского быта. Сундуки, плетеный из лыка шкаф, лавка вдоль стены.

Судя по всему, ничего здесь не менялось лет как минимум сто. И вправду, большинство предметов здесь хранят клейма дореволюционных мастеров. Кочерга, ухват, чугуны, прочая посуда, сундуки с их содержимым и другая мебель, а также многое-многое другое находится в этом доме с царских времен. Если бы кто хотел открыть в этих местах этнографический музей, то было бы достаточно, я думаю, просто купить этот дом. А лучше – всю деревню.

Накрываем на стол и приглашаем хозяйку вместе поужинать. Чувствовалось, что, увидев наши разносолы, Акулина Евстафьевна не может отказать себе в искушении откушать с нами и, к нашему удивлению, даже пригубить немножечко водочки. А уж чай пить, так из настоящего самовара. За трапезой расспрашиваем хозяйку об истории близ лежавших мест, и та с удовольствием делится с нами своими познаниями. Если собирать народные предания и легенды, то Акулина Евстафьевна просто кладезь, но с точки зрения металлопоиска ничего из рассказанного особого интереса не вызывает, кроме...

– А еще есть у нас у реки поле, где ни лес, ни трава не растут. И называется то поле "сеча". Старики рассказывали, что в стародавние времена была там битва великая, и что столько там народу полегло, что до сих пор вся земля костями да железом усеяна, а от того и не родит ничего. А у обрыва там огромный курган, а в кургане том погибшие в той битве воины похоронены. А еще говаривали, что если кто ночью туда попадет, то тех воинов повстречает и счастье, если потом живой выберется. Вот.

С первыми петухами потихоньку встаем. А хозяйка уже на ногах, и самовар приветливо пыхтит на столе. После чая благодарим хозяйку за гостеприимство и садимся в машину. Дождь к всеобщей радости уже прекратился и, несмотря на то, что небо по-прежнему было затянуто тучами, настроение у всех бодрое. Не сговариваясь, едем разыскивать запавшее всем в память поле. Сказка – ложь, да в ней намек.

Долго блуждаем по паутине лесных дорог с металлоискателями и другой поисковой техникой, пока не без труда не находим искомое. Вот оно, окруженное со всех сторон лесом поле, на котором и впрямь травы почти не видно, и слегка поросший елями курган у реки. Все ощущают давящую ауру этого места, однако после некоторых колебаний все-таки решают приступить к поискам. Подъезжаем и осматриваем курган. Да и не курган это, как оказывается, вовсе! Это вал древнего городища! И ров перед ним. В валу слева имеется воротный разрыв, через который штурмующие, видимо, и ворвались в городище. Проходим внутрь и мы. От самого городища почти ничего не сохранилось. Узкая, метра полтора шириной полоска земли у обрыва. Давным-давно река подмыла берег, и городище почти целиком обвалилось в воду. Остался практически один вал. С остальных трех сторон городище защищал обрыв метров сорок высотой. Попробуй, вскарабкайся по нему, когда на тебя сверху то кипяток льют, то бревна кидают.

Спускаемся на поле и начинаем поиски. И поиск достаточно быстро дает свои результаты. В большинстве своем попадается оружие и предметы амуниции тех времен или их обломки. К полудню погода разгулялась, из-за тучек выглянуло солнышко, и стало ужасно жарко. Пот льет ручьем, но раздеться нет никакой возможности, так как над каждым кружат полчища кровососущих насекомых, слетевшихся на запах еды. Порой их жужжание заглушает сигналы прибора. Химия от них помогает ненадолго, так как быстро удаляется с потом, а на некоторых особей вообще не действует. Но азарт поиска настолько велик, что никто не обращает внимания на назойливых насекомых. Копаем весь день без перерыва на обед и к вечеру уже просто валимся с ног. Адреналин пропадает, и тут реально осознаешь, какой ценой достаются находки. Все тело болит от усталости и укусов!

Собираемся у машины, чтобы "зализать" раны и рассмотреть находки. Чего здесь только нет! Копья, втоки, наконечники стрел, топоры, кинжалы, ножи, удила, стремена, пряжки... Если перечислять разновидности найденных предметов, то целый каталог получится! Перед глазами явственно встает картина боя. Воины в кожаных доспехах, пешие и конные мчатся навстречу друг другу и сшибаются в смертельной схватке. Летят стрелы, звенит сталь, кричат раненые, льется кровь... Вся эта энергия злобы, страдания и боли до сих пор пронизывает поле бывшей битвы. А, может, это оттого, что души павших здесь воинов до сих пор ведут свою кровавую схватку и время над ними не властно? А, может, и впрямь изредка наступает время, когда их можно увидеть воочию?

Так или иначе, но нам их наблюдать не довелось, и мы чуть поодаль спустились к реке, чтобы разбить лагерь. Поставили палатки, развели костер, поставили готовить еду и лишь потом осмотрелись.

Неподалеку положенные в круг и почти ушедшие в землю поросшие мхом валуны. Капище? С другой стороны какие-то холмики. Курганы? И ощущения по-прежнему какие-то гнетущие. Одним словом, странное местечко мы выбрали для ночевки.

Молча ужинаем. Разговор как-то не клеится, и мы беспредметно ворошим угли костра или просто глазеем по сторонам. Приходит идея сделать несколько ночных снимков. Вспышка. Но что это? На фотографии весь свет, излучаемый костром или лампами, как бы втягивается в небо. Один снимок, другой... Ничего не меняется. Впечатление такое, будто какая-то невиданная сила всасывает энергию всего светлого. Шушукаемся между собой, но объяснений ни у кого нет.

Дух исследования толкает нас к новым экспериментам. Пробуем отснять окружающее нас пространство. Делаем несколько снимков, а на них на фоне окружающих нас деревьев полупрозрачные, разноцветные субстанции шаровидной формы. Опять никаких толковых объяснений. А может, это и есть души тех павших здесь воинов, которые все никак не могут обрести свой покой? А, может, что другое? Однако пройдет время, и мы обязательно вернемся в эти края, уже вместе с археологами из областного центра, чтобы еще раз попробовать разгадать загадки этого места.